Мы десятилетиями жили в условиях «осажденной крепости», мы привыкли многие вполне рутинные вещи описывать в «милитаристском стиле». У нас канонически сложилось так, что даже уборка урожая — это «битва» за него

За восемь месяцев 2014 года эмигрировали почти 204 тыс. россиян: за весь 2011 год таких было 39 тыс. Это значит, что люди пришли к выводу: систему не изменить, а тратить жизнь на то, чтобы бороться с ней, глупо

Причины, по которым Россия — не Франция, можно перечислять долго, но одной вещи у французов, безусловно, стоит поучиться. Во Франции существует вполне четкая позиция: человек, у которого все хорошо, не поедет на заработки в чужую страну

С Кахой мы были знакомы где-то лет 20, но виделись довольно редко, только когда он оказывался в Лондоне. Я хорошо помню его первый приезд.

Российские медиа в последние полгода находятся в состоянии войны, живут и действуют по законам военного времени. Именно российские медиа, а не российское государство являются самой погруженной в конфликт стороной

"Буржуазная конкуренция есть финансовое мошенничество, буржуазный суд служит интересам правящих классов, пресса продажна, деньги всевластны и нет такого преступления, на которое не пошел бы капитал за 300% прибыли"

Отделять себя от власти, противопоставлять себя ей — это черта русской культуры. Не диссидентской, не интеллигентской — всей культуры. Про власть принято говорить «они»: это они не починили дорогу, это они сделали так, что пенсии маленькие. Они, а не мы

Для 90 процентов людей то, что происходит в Америке, на Украине или в Грузии, особого значения не имеет. Но мнение на этот счет они имеют, и мнение это они получили из медиа

Как это ни страшно говорить вслух, цена, заплаченная народами Украины и России за эту войну, еще слишком мала, чтобы они принудили свои элиты к окончанию бессмысленной бойни

Из всех укорененных на Западе направлений политической корректности самое, пожалуй, мощное и бескомпромиссное — борьба с мужским шовинизмом — искренне наименее понятна российской публике